Часто Задаваемые Вопросы о Глубинном Экологическом Сопротивлении

Кто говорит от имени Темно-Зеленого Сопротивления?

Глубинное Экологическое Сопротивление - не монолитная организация. Связанные с неq люди могут иметь мнения отличающиеся от мнений других членов ГЭС. Т.о. ни одно из высказываний любого члена ГЭС нельзя вопринимать, как официальную политику ГЭС, кроме тех случаев, когда они явно говорят от имени ГЭС. ГЭС уважает различия мнений, если они высказываются с уважением.

ГЭС - это феминистская организация?

Безусловно да. (Читайте также: ЧАВО по Радикальному Феминизму)

Словами Андреа Дворкин (Andrea Dworkin), "Феминизм - это политические действия по борьбе с превосходством мужчин от имени женщин, как класса."¹

Давайте начнем с фрагмента "женщины как класс". С точки зрения радикализма, общество состоит из групп людей и некоторые группы имеют власть на другими группами. Те, кто у власти, пользуются идеологией, чтобы показать свое доминирование и подчинение другой группы как нечто естественное: если структура общества определяется богом, космосом, то нет смысла с этим бороться. Идеология может быть очень эффективной в предотвращении сопротивления.

Модель расизма, которую унаследовали американцы, изначально была создана британцами в ходе их попыток колонизировать Ирландию. До того, различия между народами представлялись лишь как культурные. Но к 17-му столетию англичане утвердили идеологию, которая имела под собой заявления биологического характера подразумевавшие более низкое положение ирландцев. Ирландцы не были культурно невежественны, они были по природе своей "дикими". "Для англичан образ Ирландцев был построен вокруг такого понимания, что ирландцы якобы были "отдельной расой" отличавшейся от англичан, расой безбожников, аморальных, ленивых, "злых, диких и нецивилизованных." Опорой этого образа была "убежденность, что многие ирландцы были неспособны к цивилизованности", что "дикие" ирландцы, те, кто наиболее активно сопротивлялся английской гегемонии, навсегда останутся "неукротимыми", и что единственный способ привести их какому-то цивилизованному контролю - это поработить их."² Благодаря этой расистской идеологии, люди по всему миру могли быть порабощены или попросту уничтожены без каких-либо политических или моральных ограничений со стороны колонизаторов. По сути, это последние 400 лет в одном предложении.

Дело в том, что раса не является биологическим явлением. Объективно, раса - это жестокая политическая, экономическая, социальная реальность во всем мире. Но понятие расы - это творение властителей. Если мы хотим мира справедливости, то материальные учреждения власти обеспечивающие подчинение людей цвета должны быть разрушены. И понятия "белый" и "черный" сами по себе в конце концов останутся в истории, поскольку они не имеют значения вне системы превосходства белых.

Многие люди теряются, если попросить их произвести радикальный анализ гендера (как мы только что произвели анализ понятия расы). Но с точки зрения феминизма, параллели очевидны. Существуют ли различия в цвете кожи между различными людьми? Да. Почему эти различия имеют какое-либо значение? Потому что жестокой и коррумпированной власти нужна идеология под названием расизм. Если различия между формой гениталий у людей? Да. Почему эти различия имеют значение? Потому что жестокая и несправедливая расстановка сил требует идеологии гендера для укрепления патриархата.

Патриархат - это политическая система, которая берет [биологических] мужчин и женщин как группы и превращает их с социальные категории "мужчины" и "женщины", и таким образом "мужчины" доминируют над группой "людей называемых женщинами".³ Гендер для женщин - это как понятие расы для людей цвета: идеологический конструкт обосновывающий подчинение.

Социализация мужчин - это процесс превращения ребенка в мальчика, а мальчика в мужчину. Чтобы стать мужчиной, нужно иметь психику основанную на ощущении собственной привилегии, эмоциональной бесчувственности, дихотомии я<->другие. Маскулинность - основа любой милитаризованной культуры, потому что именно эти черты нужны в солдатах. Человек становится способным убивать, если человеческая склонность заботиться друг о друге была подавлена и искоренена. Постоянная необходимость превращать других во врагов - это одно из следствий: отвергнутые, "мягкие" части собственного эго выбрасываются наружу, чтобы их можно было уничтожить.⁴ Этот проект наверное никогда не завершится до тех пор пока у людей есть сердца и души а их никогда не изъять, как бы мужчины не пытались. Американские ветераны Вьетнама перенесшие худшие пост-травматические синдромы были не те, кто перенес жестокость на себе а те, кто причинял страдания.⁵

Маскулинность требует, чтобы психика нашла некую негативную референтную группу людей, которых человек использует в качестве образца мнений, поведения и жизненной позиции, которых он хочет избегать." Мальчики в патриархальной культуре создают такие референтные группы в обязательном порядке. Первая группа, которую мальчики презирают, это конечно же девочки. Нет худшего оскорбления, чем различные версии слова "девочка" обернутые в слова гнева. Но, как только психологический процесс запустился, категория "женщина" может быть легко заменена названием любой другой группы, которую иерархическое общество хочет подавить или искоренить.
Имея личность, которая бесконечно желает доказать свое превосходство перед другими, перед любым другим, в сочетании с привилегиями, которые эта власть несет, создает непреодолимое влечение к насилию. Мужчины становятся "настоящими мужчинами" преодолевая границы, будь то сексуальные границы женщин, культурные границы других народов, политические границы других стран, генетические границы других видов, биологические границы живых сообществ или физические границы самого атома.

Для привилегированной психики, единственная причина, по которой существует "нет", это чтобы преодолевая это "нет" испытывать эротическое возбуждение. Истинная гениальность патриархата заключается как раз в этом: он не просто делает подавление естественным, он наделяет акты подавления сексуальностью. Он эротизирует доминирование и подчинение. Благодаря таким понятиям маскулинности и феминности и соответствующим переживаниям реальности, патриархат возводит доминирование и подавление в культурную норму и глубоко входит в нашу психику.

Таким образом, мужчины совершают жестокие акты насилия, как нечто само собой разумеющееся. Психологические портреты насильников показывают, что насильники - "обыкновенные" и "нормальные" мужчины, которые совершают сексуальное насилие над женщинами, дабы утвердить над ними свою власть и свой контроль."⁶ Избиение - самое распространенное преступление из тех, что сопровождаются насилием, и в США происходит по одному каждые 15 секунд. Это мужчина избивает женщину. Это одна из самых распространенных причин увечий и смерти женщин в США.⁷ Канадское исследование обнаружило, что 4 из 5 девушек еще до окончания колледжа стали жертвами насилия в личных отношениях.⁸ ВОЗ (Всемирная Организация Здоровья) оценивает, четверть женщин будут подвергнуты изнасилованию, избиению, принуждены к сексу и как-то еще пострадают на протяжении жизни, иногда с летальным исходом."⁹ Любое явление такого масштаба воспринимается как нормальное, как часть повседневной жизни, как поведение, которое прививается мужчинам в процессе социализации, как нечто само собой разумеющееся.

Сейчас, патриархат - религия правящая планетой. Женщины - лишь еще один ресурс используемый мужчинами в бесконечной погоне за доказательствами своей отравляющей маскулинности, дающий возможность плодить солдат для цивилизации находящейся в состоянии бесконечной войны. Маскулинность и война против человечества, против планеты вместе создали вечный двигатель доминирования и разрушения земли и прав человека. Поэтому милитаризм - это проблема для феминизма, поэтому изнасилования - это проблема окружающей среды, поэтому разрушение природы - это вопрос мира во всем мире. Нам не разрушить женоненавистничество до тех пор, пока насилие эротично. Нам не остановить расизм. Нам не поставить надежный заслон фашизму, поскольку, как отмечает Шила Джеффрис, глубинный корень фашизма - эротизация доминирования и подчинения - по сути культ маскулинности.¹⁰ Это все порождения одного начала. результат - пытки, изнасилования, геноцид и убийство жизни.

Самое пекло этого ада - авторитарная личность построенная на основе и вокруг маскулинности. Лунди Банкрофт, описывая ментальность мужчин насильников, пишет: "Корни (насилия) - обладание, ствол - привилегия, а ветви - контроль."¹¹ Невозможно придумать более ясное описание террора правящего в патриархальной цивилизации.

Что насчет феминности? Феминность - это модели поведения, которые по сути являются ритуалами подчинения. Социализация женщины - это процесс психологического сковывания, ломки девочек, по другому называемый подготовкой к замужеству (англ. "grooming") — создание класса покорных жертв. На протяжении всей истории такая ломка включала в себя т.н. "наведение красоты" включавшее женское обрезание, бинтование ног и изнасилования детей. Феминность в сути своей - лишь травмированная психика, изображающая покорность.

Стало шиком увлекаться трендовыми идеями пост-модернизма в кругах некоторых активистов. Это включает идею "бинарности" гендера. Но гендер не бинарен: его иерархия, глобальная в его охвате, садистская на деле, убийственная в последствиях, точно такая же как раса, как класс. Гендер - это идеология дающая опору для материальных условий жизни женщин: изнасилования, избиения, бедность, проституция и смерть. Эти условия не могут существовать без социально сотворенных понятий "мужчина" и "женщина". Именно эти обычаи в свою очередь и создают людей под названием "женщины". Эти условия, вкупе называемые патриархатом, должны встречать сопротивление и разрушение до тех пор, пока само понятие гендера не потеряет свой смысл.

Ноэль Игнатьев, автор книги "Как Ирландцы стали белыми", выступает за упразднение белой расы определяемой как идентификация расы и белого превосходства (привилегии)."¹² Глубинное Экологическое Сопротивление приглашает белых взяться за этот чрезвычайно важный проект, как на личном уровне так и на уровне политики. Также, ГЭС желает разрушить понятие сексуального класса мужчин, заключающееся просто в привилегии мужчин и гендерной идентификации. Мужчины могут стать предателями своего класса. Женщины могут сокрушить ограничения гендера физически и психологически. Мы все способны бороться.

Нашу планету уже разорвали в клочья: коренные народы исчезли или переселены; рабство лишь временно прикрытое от нас расстоянием и силой нефти; превосходство мужчин насыщено сексуальным садизмом, женщины и девочки остались без права на голос и без защиты от насилия. Мы говорим: ХВАТИТ! Свобода и живая планета будут завоеваны лишь тогда, когда получат отпор и будут побеждены маскулинность в ее воплощениях: экономика, религия, психология и секс. В этой войне ГЭС стоит на стороне женщин. Присоединяйся!

¹Dworkin, "Woman-Hating Right and Left", p. 30.
²Smedly, p. 63.
³Dworkin, Letters, p. 270.
⁴Griffin.
⁵Grossman.
⁶Lenskyj.
⁷Langford and Thompson, p. 7.
⁸DeKeseredy and Kelly.
⁹"UN calls for strong action to eliminate violence against women."
¹⁰Jeffreys, p. 65.
¹¹Bancroft, p. 75.
¹²Ignatiev.

_________________________________________________________________________

Bibliography

Bancroft, Lundy. Why Does He Do That? Inside the Minds of Angry and Controlling Men. New York: G.P. Putnam’s Sons, 2002.

DeKeseredy, W. and K. Kelly. "The Incidence and Prevalence of Woman Abuse in Canadian University and College Dating Relationships: Results From a National Survey." Ottawa: Health Canada, 1993.

Dworkin, Andrea. Letters from a War Zone. New York: E.P. Dutton, 1988.

Dworkin, Andrea."Woman-Hating Right and Left," in Dorchen Leidholdt and Janice G. Raymond, eds. The Sexual Liberals and the Attack on Feminism. New York: Pergamon Press, 1990.

Griffin, Susan. Pornography and Silence: Culture’s Revenge Against Nature. New York: Harper & Row, Publishers, 1981.

Grossman, Lt. Col. Dave. On Killing: The Psychological Cost of Learning to Kill in War and Society. New York: Little, Brown and Company, 1995.

Ignatiev, Noel. How the Irish Became White. New York: Routledge, 1996.

Langford, Rae and June D. Thompson. Mosby’s Handbook of Diseases, 3rd Edition. St. Louis, MO: Elsevier Health Sciences, 2005.

Lenskyj, Helen. "An Analysis of Violence Against Women: A Manual for Educators and Administrators." Toronto: Ontario Institute for Studies in Education, 1992.

Jeffreys, Sheila. "Sado-Masochism: The Erotic Cult of Fascism." Lesbian Ethics 2, No. 1, Spring 1986.

Smedley, Audrey. Race in North America: Origin and Evolution of a Worldview. Boulder, CO: Westview Press, 2007.

"UN calls for strong action to eliminate violence against women." UN News Centre. http://www.un.org/apps/news/story.asp?NewsID=16674&Cr=&Cr1=.

SUGGESTED READING

Andrea Dworkin. Life and Death. New York: The Free Press, 1997.

Cordelia Fine. Delusions of Gender. New York: W.W. Norton, 2010.

Sheila Jeffreys. Beauty and Misogyny. New York: Routledge, 2005.

Robert Jensen. Getting Off: Pornography and the End of Masculinity. Boston: South End Press, 2007.

Rebecca M. Jordan-Young. Brainstorm: The Flaws in the Science of Sex Differences. Cambridge, MA: Harvard University Press, 2010.

How do you define "civilization"?

Deep Green Resistance uses Derrick Jensen's definition of civilization that he laid out in Endgame vol. 1, p. 17, as follows:

Civilization is a culture—that is, a complex of stories, institutions, and artifacts—that both leads to and emerges from the growth of cities (civilization, see civil: from civis, meaning citizen, from Latin civitatis, meaning city-state), with cities being defined—so as to distinguish them from camps, villages, and so on—as people living more or less permanently in one place in densities high enough to require the routine importation of food and other necessities of life.

See also Aric McBay's description of civilization.

Что не так с цивилизацией? Почему кто-то может хотеть ее конца?

Двухтомник Деррика Дженсена "Endgame" детально раскрывает эту проблему. Он написал 20 предпосылок в качестве сжатого анализа:

Предпосылка №1: Цивилизация не является экологически устойчивой и никогда не может быть таковой (т.е. не может обеспечивать себя не истощая ресурсов природы). В особенности это верно в отношении индустриальной цивилизации.

Предпосылка №2: Традиционные общины (коренное население) не часто добровольно отдают или продают свои ресурсы, на которых основаны их сообщества, до тех пока эти ресурсы не уничтожаются. Они также добровольно не позволяют, чтобы их земли разоряли ради добычи таких ресурсов как золото, нефть и другие. Следовательно, тех, кто хотят получить ресурсы делают все возможное для разрушения традиционных общин.

Предпосылка №3: Наш образ жизни в промышленной цивилизации основывается на постоянном и широко распространённом насилии, требует его использования и быстро обрушится без него.

Предпосылка №4: Цивилизация основывается на ясно определенной и общепринятой негласной иерархии. Насилие вышестоящих к нижестоящим почти всегда невидимо, точнее не замечается. Если это насилие замечают, то его очень логично рационализируют. Насилие нижестоящих над вышестоящими считается немыслимым, и когда оно происходит, его воспринимают как нечто шокирующее, ужасающее, а жертвы становятся фетишами.

Предпосылка №5: Собственность вышестоящих считается более ценной, чем жизни нижестоящих. Считается приемлемым, чтобы вышестоящие увеличивали свое богатство разрушая и забирая жизни нижестоящих. Это называется производство. Если нижестоящие наносят вред имуществу вышестоящих, то вышестоящие могут убивать или лишать прав нижестоящих. Это называется справедливость.

Предпосылка №6: Цивилизацию нельзя искупить. Эта культура не подвергнет себя добровольный переменам и не станет на здравый путь экологически устойчивой жизни. Если мы не остановим её, то цивилизация продолжит держать в нищете подавляющее большинство людей и уничтожать жизнь на планете до тех пор пока она (цивилизация, да и планета наверняка тоже) не умрет. Результаты такого уничтожения продолжат вредить людям и другим живым существам еще долгое время.

Предпосылка №7: Чем дольше мы будем ждать, пока цивилизация не обрушится, или чем дольше мы будем ждать, перед тем как мы сами ее развалим, тем страшнее будет конец, и тем хуже будет положение людей и других существ живущих во время развала и после него.

Предпосылка №8: Потребности природы важнее потребностей экономической системы.

Предпосылка №8 иными словами: Любая экономическая или социальная система, которая не приносит пользы сообществу живых существ, от которого она зависит, является экологически неустойчивой (нежизнеспособной), аморальной и глупой. Экологическая устойчивость, ответственность и мудрость (а также справедливость) требует разрушения любой такой экономической и социальной системы, или как абсолютный минимум, недопущения вреда земле.

Предпосылка №9: Хотя совершенно очевидно, что когда-то людей на земле будет намного меньше чем сейчас, существует множество различных способов прийти к этому (действуя преднамеренно или пассивно ожидая). Некоторые из этих способов характеризуются чрезвычайной жестокостью и лишениями: ядерный Армагеддон, например способен снизить население и потребление, но весьма ужасным способом, то же верно и в отношении простого перенаселения и следующего за ним краха. Другие способы могут быть охарактеризованы меньшей жестокостью. Однако, учитывая нынешний уровень насилия против людей и природы в нашей культуре, невозможно говорить о снижении населения и потребления без применения насилия и насильственных ограничений (не потому, что сами ограничения обязательно сопряжены с насилием и лишениями, а потому что насилие и лишения стали нормой). И все же, существуют некоторые способы снижения населения и потребления, и даже при том что они насильственные, которые заключаются в снижении нынешнего уровня насилия, который требуется и причиняется насильственным перемещением ресурсов от бедных к богатым, и которые, конечно же, снизили бы уровень насилия против природы. Индивидуально и коллективно мы могли бы уменьшить объем и смягчить характер происходящего насилия, которое происходит во время этих текущих и возможно долговременных перемен. А возможно мы и не сможем. Но вот что точно: если мы не подойдем к этому активно, если не будем говорить о нашей тяжелой ситуации и о том, что мы намерены делать с ней, то насилие окажется несомненно намного более жестоким, а лишения более суровыми.

Предпосылка №10: Культура в целом и большинство ее членов безумны. Культурой движет призыв к смерти, стремление разрушать жизнь.

Предпосылка №11: С самого начала, культура этой цивилизации была культурой оккупации.

Предпосылка №12: Не существует ни богатых ни бедных. Есть только люди. Богатые возможно имеют много якобы ценных зеленых бумажек или их предполагаемые богатства могут быть еще более абстрактными: цифры на жестких дисках в банках. У бедных этого может не быть. Эти «богатые» считают землю своей, а «бедным» в этом праве отказано. Главная роль полиции заключается в силовом обеспечении этой иллюзии с зелёными бумажками. Те, кто не имеет этих бумажек, обычно покупаются на эти иллюзии так же быстро как и те, у кого таких бумажек вдоволь. Эти иллюзии несут с собой чрезвычайные последствия в реальном мире.

Предпосылка №13: Власть имеющие правят силой, и чем быстрее мы избавимся от иллюзии будто это не так, тем скорее мы сможем хотя бы начать принимать обдуманные решения о том, где, когда и как мы будем оказывать сопротивление и будем ли это делать вообще.

Предпосылка №14: От рождения (а может быть и от зачатия), нас приучают к культуре ненависти: ненависти к природе, ненависти к дикому, к диким животным, женщинам, детям, нашим телам, эмоциям и к нам самим. Если бы мы не презирали этот мир, то мы бы не позволяли отравлять нашу землю и тела.

Предпосылка №15: Любовь не подразумевает пацифизм. (Защищать то, что любишь, - это нормально.)

Предпосылка №16: Материальный мир первичен. Это не означает, что дух не существует, и не означает, что существует только материальное. Это означает, что дух смешивается/единится с плотью. Это также означает, что действия в реальном мире имеют реальные последствия для мира вокруг. Это не означает, что мы не можем полагаться на Иисуса, Санта Клауса, Великую Мать или даже на Пасхального кролика, которые могут помочь нам в беде. Это лишь означает, что проблемы – это реальные проблемы, а не просто движений божественных бровей. Это означает, что нам предстоит столкнуться с проблемами самим. Это так до тех пор, пока ты находимся тут на Земле, вне зависимости от того, где мы окажемся после смерти, и привилегия или наказание для нас эта жизнь на земле. Физическая реальность важнее. Она – наш дом. Она – все. Глупо думать и действовать будто этот мир не реальный и не первичный. Глупо влачить жалкое существование вместо реальной жизни так, будто наши жизни не реальны.

Предпосылка №17: Ошибочно принимать решения (или отказываться принимать их) исходя из нежелания пугать праздных бездельников: подавляющее большинство населения.

Предпосылка №18: Наше самоощущение настолько же не перспективно (не экоустойчиво), как и наше текущее потребление ресурсов и технологий.

Предпосылка №19: Проблема культуры заключается прежде всего в убеждении, что контроль и злоупотребление природой оправданно.

Предпосылка №20: В этой культуре, экономика, а не благополучие общества, не мораль, не этика, не жизнь, определяет социальные решения.

Модификация 1 предпосылки №20: Решения социального плана определяются прежде всего (а часто и исключительно) на основе того, сделают ли они более богатыми лиц принимающих решения и их хозяев.

Модификация 2 предпосылки №20: Социальные решения определяются прежде всего (а часто исключительно) на основании того, дадут ли такие решения больше власти лицам принимающим решения и тем, кому они служат.

Модификация 3 предпосылки №20: В основе социальных решений чаще всего (а иногда и исключительно) лежит непроверенное убеждение, что лица принимающие решения и те, кому они служат, имеют право возвышать свою власть и наращивать свои капиталы за счет нижестоящих.

Модификация 4 предпосылки №20: Если добраться до самого глубинного смысла вопроса – если там вообще остался смысл – то обнаружится, что социальные решения прежде всего принимаются на основе того, послужат ли они большему контролю и разрушению природы.

Почему цивилизацию нужно уничтожить? Разве мы не приближаемся к критической точке с точки зрения общественного мнения?

Деррик Дженсен: В 2004, Джордж Буш получил более 62 миллионов голосов в США. Нужно признать, что Демократы - это лишь сценарий типа "хороший полицейский - плохой полицейский", но это не меняет того факта что 62 миллиона людей проголосовали за Джорджа Буша. Сегодня есть люди ночующие в палатках, чтобы получить автограф от попсовенькой певички. В небольшом графстве, где я живу, есть несколько проблем, в связи с которыми люди готовы толпами рваться в офис местного бюрократа. Одна из них - возможность выращивать для себя лично небольшое количество марихуаны. Другая проблема - это право ездить на ORV везде где взбредет в голову.

Люди не затевают бунты против нежелания правительства предоставлять медицинскую помощь. Люди не восстают против отравления всего в окружающей среде и смертей близких от рака. Они не организуют мятеж из-за того, что Соединенные Штаты тратят миллионы и миллиарды, чтобы убивать людей по всему миру. Да и вообще, один и самых умных приемов для любого политика - это ратовать за увеличение военного бюджета. Это чрезвычайно популярно.

Эту культуру нужно оставить в прошлом. Полностью. Это совершенно необходимо. Человечество прожило без промышленности большую часть своей истории. Промышленность убивает эту планету. Люди не могут жить без планеты. Планета (и экоустойчивая жизнь людей) важнее промышленности.

Конечно, мы бы все предпочли добровольные преобразования, достижение критической массы (осознанности и/или недовольства). Но этого не происходит, нам нужен план Б.

Нет-нет, цивилизация не преобразует сама себя и вдруг не станет чем-то экоустойчивым. Это физически невозможно. Цивилизация функционально не экоустойчива. И тот факт, что идеи типа "эффект сотой обезьяны" часто озвучивают очень публично, говорит, что нам нужно преодолеть огромный путь, чтобы произвести необходимые изменения. Уже один только факт того, что люди все еще говорят о таком, говорит об огромной степени физической отделенности от настоящей физической реальности, и сам по себе является свидетельством того, что добровольной трансформации не произойдет.

Нет, импульс огромен. Что нам нужно сделать, так это остановить эту культуру, до того как она убьет планету. За вас я говорить не буду, но я не стану полагаться на мифическую сотую обезьяну чтобы совершать работу, которую могу совершить сам.

Нельзя принудить людей к переменам. Но не произойдет ли смена парадигмы и за ней переход к экологически устойчивой системе?

Aric McBay: Proponents of a chiefly educational strategy often assert that persistent work at building public awareness will eventually result in a global "paradigm shift," which will dramatically change the actions and opinions of the majority. The term paradigm shift comes from Thomas Kuhn's 1962 book The Structure of Scientific Revolutions, but it's inapplicable to our situation for a number of reasons. Although the phrase gained usage in the 1990s as a marketing buzzword, Kuhn wrote explicitly that the idea only applied to those fields usually called the hard sciences (physics, biology, chemistry, and the like). A paradigm, he said, was a dominant system of explanation in one of these sciences, whereas "a student in the humanities has constantly before him [sic] a number of competing and incommensurable solutions to these problems, solutions that he must ultimately examine for himself." Scientists trying to use equations to explain, say, orbital mechanics, can come to agreement on which theory is best because they are trying to develop the most accurate predictive equations. Social sciences and other fields do not have this luxury, because there is no agreement on which problems are most important, how to evaluate their answers, what kind of answer is the most important and how precise it should be, and what to do when answers are arrived at.

Из-за этих различий, Кун считает, что истинная смена научной парадигмы всегда ведет к улучшению парадигмы, которая лучше справляется с объяснением мира. Но в обществе в целом это вообще неверно в отношении доминирующих взглядов на мир, которые могут быть заменены другими взглядами, намного хуже объясняющими мир или вредными для людей и мира живой природы, что досадно часто происходило в истории.

Кроме того, Кун считал, что даже когда намного лучшая парадигма опирается на весомые доказательства, научное сообщество не обязательно переключается на нее быстро. Ученые, практиковавшие в устаревшей парадигме всю профессиональную жизнь могут не изменить своих представлений даже перед лицом неопровержимых доказательств. Кун цитирует нобелевского лауреата Макса Планика (Max Planck), который сказал, что "новая научная истина не торжествует над научными оппонентами убеждая их, а скорее потому что эти оппоненты в конце концов умирают и вырастает новое поколение [ученых] знакомых с ней."

Что еще хуже для нас с вами, Кун и Планк предполагали, что описываемые люди искренне и преднамеренно пытались обнаружить наилучшую парадигму. Занимались этим с утра до вчера профессионально. Верим ли мы, что большинство людей проводят свое свободное время пытаясь достигнуть более глубокое понимание мира, пытаясь отфильтровать гигантские объемы доступной информации, охватить историю, экологию и экономику? Сама идея смены парадигмы предполагает. что большинство активно пытается найти масштабные решения нашего текущего и опаснейшего положения, вместо того чтобы быть намеренно глупыми и удобно завязанными на экономической и социальной системах, которые поощряют разрушение планеты.

По сути, часть проблемы с этим "образованием" заключается в том, что занимаются им не только левые силы, и оно редко бывает объективным. Исследования показали, что в правом крыле более образованные люди реже признают существование глобального потепления. Это видимо потому, что они умело рационализируют свои иллюзии.

Но давайте остановимся на минутку и примем несколько исковерканную, но очень позитивную интерпретацию понятия "смена парадигмы" и предположим, что произойдет не ухудшение господствующей политики и мировоззрений, а благотворная смена парадигмы. Такая перемена требует изобилующих доказательств того, что господствующая культура, т.е. цивилизация, по сути своей деструктивна и обречена разрушение как самой себя так и мира живой природы. Поскольку у нас нет возможности сделать много экспериментальных прогонов глобальной индустриальной цивилизации, для многих людей единственным неоспоримым доказательством фундаментальной экологической неустойчивости планеты будет обвал этой системы. Только достигнув этой точки большинство людей будут лично и самым серьезным образом заинтересованы узнать, как им жить не разрушая планету. И даже тогда эти люди продолжат настаивать на своих устаревших взглядах, до тех пор, пока, как заметил Макс Планк, они не умрут, перенося такие изменения в далекое после коллапса будущее. Это означает, что даже самые оптимистичные и расчетливые оценки "смены глобальной парадигмы" будут очень запоздалыми.

Я - поклонник Даниэля Куина (Daniel Quinn). Он говорит, что нужно простой уйти. Что не так с этой стратегией?

Деррик Дженсен: Тут есть две проблемы. Имея цивилизацию, которая пустила метастазы по всему миру и бомбардирует Луну, куда можно уйти? Уйти в тающую Арктику? Уйти в просторы океана, где пластикового мусора в 48 раз больше чем фитопланктона? Куда ты хочешь уйти? Диоксин можно обнаружить в грудном молоке каждой матери, так что даже грудного молока не выпить не приняв дозу диоксина. Эти канцирогены есть во всех реках мира.

Куда ты уйдешь?

Некоторые отвечают на это говоря, "Ну нет, это должно быть состояние ума. Мы должны отстраниться эмоционально." Но реальный физический мир - это основа всей жизни и без этой основы отстраниться не получится.

Самоустранение перед лицом моральных сложностей - это вообще не ответ. Удалиться при виде жестокости - не решение. За сегодняшний день исчезли 200 видов живых существ. Сталкиваясь с творящими жестокое насилие, ты становишься ответственным за прекращение жестокости любыми средствами. Если бы тебя пытали в каком-то подвале и я знал об этом, то ты бы хотел чтобы я ушел? Ты бы принял ответ в стиле: "А... вот мое решение. я ухожу". Кем бы ты меня назвал? Полагаю, что "трус" - это самое доброе из тех слов, которые ты бы использовал.

Откуда известно, что цивилизацию нельзя сохранить?

Деррик Дженсен: Оглянитесь. 90% большой рыбы в океанах уже нет. Популяция лосося стремительно падает. Перелетных голубей не стало. Эскимосских кроншнепов нет. 98% девственных лесов исчезли. 99% болот и лугов. Какие еще цифры нужны?

Каков порог для того, чтобы признать, что цивилизацию не спасти? В книге A Language Older Than Words (язык старше слов) я объяснял как мы все страдаем от того, что Джудит Херман (Judith Herman) называла "сложное посттравматическое расстройство" (Complex Post Traumatic Stress Disorder). Джудит Херман спрашивает, "Что происходит, если тебя вырастили в неволе? Что происходит, если тебя долго держат в неволе как политического узника, как жертву домашнего насилия?" Ты начинаешь искренне верить, что все отношения основаны на власти, что власть дает право, что полностью взаимных отношений вообще не существует. Это, конечно же, описывает всю эпистемологию и виды отношений нынешней культуры. Коренные народы описывая фундаментальную разницу между западным и их собственным образом жизни, говорили, что западные люди даже с самым открытым мышлением прислушиваются к миру природы как к метафоре, а не как реально, физически живущему по своим законам. Таким образом [для них] мир состоит из ресурсов, которые можно использовать, а не из существ, к которыми они входят в отношения. Мы настолько травмированы, что неспособны понимать, что настоящие отношения возможны. Это одна из причин, по которым цивлизацию невозможно сохранить.

Вот еще один ответ. В книге "Культура иллюзий" (Culture of Make Believe), я написал о том, насколько эта культура неисправима, из-за того как социальные системы неизбежно вознаграждают жестокость. Эта культура основана на конкуренции, а не на сотрудничестве и неизбежно ведет к войнам за ресурсы.

Рут Бенедикт (Ruth Benedict), антрополог, пытался выяснить, почему некоторые культуры хорошие (тут мы используем ее слово), а другие не хорошие. В хорошей культуре, мужчины обращаются с женщинами хорошо, люди в целом счастливы и нет большой конкуренции. Она обнаружила, что хорошие культуры имеют одну общую черту. Это было нечто очень простое: они принимали человека как эгоистичного и как социальное существо, и они смешивали эгоизм и альтруизм одобряя поведение, которое благотворно для группы в целом и не допускали поведения, которое благотворно для отдельного человека за счет группы в целом. Плохие культуры на социальном уровне вознаграждают поведение, которое выгодно одному за счет группы. Если одобрять поведение полезное группе, то такое поведение и получается. Если вознаграждать эгоистичное, потребительское поведение, то такое и будет на выходе. Это азы науки о поведении.

Эта культура поощряет очень потребительское, психопатологическое поведение, и именно это поведение мы и видим. Это неизбежно.

Нужен еще один ответ? В книге "Endgame" я объяснил, что культура, которая импортирует ресурсы не может быть [экологически] устойчивой. Чтобы быть устойчивой, она должна помогать земле, а ввоз ресурсов означает, что они лишают землю конкретного ресурса. Рост города сопровождается еще большим ввозом ресурсов и лишениями. Этот образ жизни такой кульутры не может быть устойчивым.

Такой образ жизни всегда основан на насилии. Если культура требует ввоза ресурсов, то торговля никогда не будет достаточно надежной. Если соседи за рекой владеют нужнам ресурсом, он будет взят. Мы можем все стать бодхисатвами, а армия США все равно должна быть огромной. Цивилизация может быть спасена, просто потому что она так функционирует.

Мы можем сколько угодно говорить о технологиях, но до тех пор пока этим технологиям требуется медная проволока, будет нужна промышленная инфраструктура, а она требует добычи полезных ископаемых, а это само по себе [экологически] неустойчиво.

Сегодня США тратят 100 миллиардов долларов в год чтобы оккупировать Афганистан. Это по 3.500 тысячи долларов на каждого афганца, включая женщин и детей. И в то же время все в правом крыле от ученых мужей до зомби на национальном радио задают вопрос, "Не слишком ли дорого будет остановить глобальное потепление?" Деньги убивать людей есть всегда. На цели поддержания жизни денег никогда нет.

Я гляжу повсюду и не вижу ни малейшего признака того, что эту культуру можно спасти. Реальный физический мир убивают. В этом есть паттерн, повторяющийся рисунок. НАм нужно распознать этот паттерн и остановить тех, кто убивает нашу планету.

Как я могу быть уверен, что мои действия не ускорят исчезновение всего живого, которое я пытаюсь спасти? Как я могу быть уверен, что мои действия не приведут к тому, что голодные люди убьют и съедят всех диких животных и не срежут остатки леса на топливо?

Деррик Дженсен: Полной уверенности не может быть вообще. Единственное в чем можно быть уверенными, это то, что если цивилизация продолжит свое существование, то она убьет все живо на планете. Но давайте возьмем для примера реалистичный наихудший сценарий. Например, Чернобыль был ужасной катастрофой. И все же, это имело великолепные последствия для природы. Людей там почти не было и дикая природа возвращается. Вы знаете, что это означает? Повседневная жизнь цивилизации хуже ядерной катастрофы. Трудно сделать что-то худшее чем Чернобыль.

Да, нужно думать головой и обращать внимание на такие моменты. Но если не действовать, то не останется ничего. Миру нужно лишь чтобы его оставили в покое. Миру нужно, чтобы культура, которая его режет, мучает и убивает, перестала быть.

If the strategy of Decisive Ecological Warfare were carried out and the electrical grid brought down, wouldn’t it lead to nuclear meltdown?

The main problem in nuclear disasters is radioactive waste rather than the nuclear material in the reactor itself. Stored radioactive waste was the major issue with the Fukushima meltdown in 2011. Stored radioactive waste was the largest concern during the fires near the Los Alamos nuclear waste storage area in both 2000 and 2011, and after the near-flooding of a nuclear reactor in Mississippi in 2011. The reactor contains only a small amount of active fuel compared to the spent fuel held within storage facilities.

More nuclear disasters will almost inevitably occur in the coming decades, whether or not the electrical grid is dismantled. Hazardous radioactive waste will accumulate as long as industrial civilization continues, and there are almost no safe long-term storage facilities anywhere in the world. So nuclear reactors will become more and more dangerous as larger and larger stockpiles of spent fuel are kept on site.

Nuclear reactors are most dangerous when ― as at Fukushima ― direct physical damage to the plant disables back-up generators and other safety equipment. Reactors are designed to cope with simple black-outs, so failure of the electrical grid is one of the least dangerous of possible disruptions to a nuclear plant. It is unlikely that a single dramatic blackout will collapse the industrial economy and cause widespread nuclear catastrophe. More likely, an increasing number of medium-scale power disruptions will encourage the decommission of nuclear power plants, or at least force closer attention to safety precautions. For example, several countries have started to shut down or put on hold their nuclear programs since the Fukushima disaster in Japan.

The current "exclusion" zone around Fukushima encompasses about 600 square kilometres of land. This temporary boundary will probably — like Chernobyl — ironically end up ecologically richer over the coming decades. (See previous FAQ.)

Most of the other large-scale energy sources are far more dangerous if they continue to operate. Mountain-top removal for coal in Appalachia will obliterate 5,700 square kilometres of land this year, and will do it again next year if not stopped. That land will need thousands of years to recover, assuming the burning of that coal doesn't trigger a runaway greenhouse effect. 85,000 square kilometres of land in Alberta has so far been leased for tar sands development.

Future nuclear disasters from shoddily-maintained plants will be very bad, but business as usual is far more destructive. And while nuclear radiation diminishes over time, unless something decisive is done, greenhouse gases levels will increase faster and faster as they pass tipping points.

Если мы разрушим цивилизацию, разве это не убьет миллионы городских жителей? Что будет с ними?

Деррик Дженсен: Что бы ты ни делал, твои руки будут по локоть в крови. Если ты принимаешь участие в глобальной экономике, то твои руки по локоть в крови, потому что мировая экономическая система убивает людей и живые существа повсюду. Полмиллиона детей умирают каждый год как прямой результат так называемых "выплат долгов" со стороны не индустриализированных стран развитым странам. 60 000 людей в день умирают от загрязнения окружающей среды. А что насчет тех, кого изгоняют с их земель? Много людей уже умирают. Бездействие пред лицом жестокости - это не решение.

Печальная правда заключается в том, что как снижение уровня доступной энергии, так и обрушение биологического разнообразия будут еще более жёсткими, если доминирующая культура продолжит разрушать основу жизни на этой планете. Некоторые люди скажут что те, кто предлагает разрушить цивилизацию, по сути предлагают массовый геноцид в громадных масштабах.

Полярные медведи и лосось с этим не согласятся. Коренные народы тоже будут не согласны. Люди, которым достанется то, что останется после нашей культуры, тоже не согласятся.

Я не согласен.

Мое определение разрушения цивилизации такое: лишить богатых возможности грабить бедных, и лишить властных возможности уничтожать планету. Никто кроме капиталистов и социопатов (притворимся, будто есть разница) не смог бы возразить этому.

Много лет назад я спросил у Анурадхи Миттала (Anuradha Mittal), бывшего руководителя компании Food First, "Люди в Индии, разве не было бы им лучше, если бы глобальная экономика завтра просто исчезла?" И он сказал: "Конечно, бедные люди по всему миру зажили бы лучше, если бы мировая экономика обвалилась". Сегодня существуют бывшие зерновые сельскохозяйственные предприятия, которые сейчас вынуждены поставлять корм для собак и тюльпаны в Европу. Сельская беднота - жертвы эксплуатации этой системой. Будет ли им лучше без нее? А что насчет индийских фермеров, которых выгоняют с их земель, чтобы вода досталась Кока-Коле? Что насчет людей кончающих самоубийством из-за Монсанто? Значительная часть людей в мире не имеют доступа к электричеству. Станет ли им хуже после краха? Нет, им станет лучше причем немедленно. Что насчет коренных народов Перу, которые борются с разработкой нефтяных месторождений компанией Hunt Oil на их же земле, которая разрешена из-за соглашений между Перу и США?

Когда кто-то говорит "многие люди умрут" нужно понять кто именно умрет. Люди по всему миру уже измучены голодом, но по большей части они умирают не из-за голода, а из-за колониализма, потому что у них украли их землю и их экономику. Мы постоянно слышим что мировые запасы пресной воды истощаются. А воды сколько было столько и осталось, просто 90% используемой людьми воды идет на сельское хозяйство и промышленность. Люди умирают от жажды потому что их воду крадут.

Когда я спросил члена перуанской повстанческой группы MRTA, Tupacameristas, "Чего вы хотите для народа Перу?" Его ответ был: "Мы хотим лишь возможности самостоятельно выращивать свои продукты питания и распространять их. Мы уже умеем это делать. Нам нужно чтобы нам это разрешили." Вот и все, за что идет борьба.

I used to think it's true that the urban poor would be worse off at first, because the dominant culture, like any good abusive system, has made its victims dependent upon it for their lives. That's what abusers do, whether they are domestic violence abusers, or whether they are larger scale perpetrators. That's how slavers work: they make enslaved people dependent upon them for their lives. One of the brilliant things this culture has done has been to insert itself between us and our self-sufficiency, us and the source of all life. So we come to believe that the system provides our sustenance, not that the real world does.

But I recently asked Vandana Shiva if the people of Mumbai, for example, would be better off quickly if the global economy collapsed. She said yes, for the same reasons Mittal did: most of the poor in major cities in India are there because they've been driven off their land, with their land stolen by transnational corporations. With the global economy gone, they would return to the country and reclaim the land. Given the option between getting their land back and staying in the city, nearly all would want to move back to the country.

This is a huge number of people we are talking about. Most of the urban poor are people who live in third-world slums. That's more than a billion people, and, if trends continue, that will double in two decades. Many of these are people who have been forced off their traditional land. The poor will be able to take back this land if the governments of the world are no longer capable of propping up colonial arrangements of exploitation.

У меня есть еще один вопрос. При падении этой культуры, много горя принесут попытки богатых сохранить свой образ жизни. В продолжении коллапса, эксплуататоры продолжат эксплуатацию. Не будем винить тех, кто хочет остановить эту эксплуатацию. Давайте сначала остановим эксплуатацию, которая убивает людей.

Авторы этой книги не просто небрежно спрашивают, кто умрет. В как минимум для одного из них ответ: "Я умру". У меня болезнь Крона, и моя жизнь зависит от высокотехнологичных лекарств. Без этих лекарств я умру. Но важна не жизнь одного человека. Выживание планеты важнее жизни любого из нас, включая меня.

Поскольку промышленная цивилизация систематически разрушает экологическую инфраструктуру планету, то чем скорее обрушится цивилизация, тем больше жизни останется после того, чтобы обеспечивать людей и животный мир. Мы можем обеспечить выживание людей во время экологического и экономического кризиса и после него подготавливая людей к жизни в локальных сообществах а не глобализованном мире. Мы можем сорвать асфальт на парковках, чтобы превратить их с местные сады, пойти обучить людей обнаружению съедобных трав, чтобы люди не голодали, когда в магазинах не станет еды. Мы можем начать формировать местные советы районов для принятия решений, улаживания конфликтов и взаимопомощи.

Как я могу помочь устранению цивилизации, но при этом не выбросить мою жизнь в одном напрасном порыве?

Деррик Дженсен: Есть три ответа. Философский ответ: мы не знаем будущего. Мы никогда не знаем будет ли действие полезным. Мы должны выбирать самые эффективные варианты по собственному усмотрению. Но это не дает гарантии, что какое-либо действие принесет успех. Мы лишь знаем, что если эта культура продожит свое шествие, то она придет туда, куда направляется: к смерти планеты. Уже есть жертвы: лосось, акулы, черные крачки, перелетные певчие птицы, океаны, реки, коренные народы, бедные люди, крестьяне, женщины.

Второй, исторический ответ о том, как работают движения сопротивления. Ты терпишь поражение за поражением пока не побеждаешь. Тебе расшибают голову, а потом еще раз, а потом еще раз расшибают голову и после ты побеждаешь. Но борьба строится на борьбе. Она должна начаться и набрать силу. Это происходит благодаря организации и действиям. Благодаря победам. Наилучший способ вербовать сторонников - как-то побеждать. Без попытки победы не достичь.

А теперь прагматический ответ: наш противник перевешивает нас в миллионы раз и мы не имеем права на такую роскошь, как терять жизни понапрасну. Как можно быть наиболее эффективными? Нужно быть умными. Выбирать цели осторожно оценивая и стратегическую ценность и риск. И мы хотим организоваться. Шансы одного возжечь пламя большего движения намного ниже, чем шансы группы организованных людей.

Какие бы действия не предпринимал человек (это верно в отношении всех сфер жизни) должны иметь ценность. Многие из предпринимаемых сейчас действий являются по сути актами вандализма, а не активного саботажа замедляющего движение машины. Так что выбирай. Как можно сделать свои действия (и жизнь) наиболее значимыми в деле остановки насилия?

All those who begin to act against the powers of any repressive state need to recognize that their lives will change. They need to take that decision very seriously. Some of the people captured under the Green Scare knew what they were getting into, and some of them made the decision more lightly. The latter were the people who turned very quickly when they were arrested. One person turned within five seconds of getting into the police car. That person probably didn't seriously consider the ramifications of his actions before he began. The Black Panthers knew when they started the struggle that they would either end up dead or in prison.

Finally, we have to always keep what we're fighting for in sight. We are fighting for life on the planet. And the truth is, the planet's life is worth more than you. It's worth more than me. It is the source of all life. That doesn't alter the fact that we should be smart. We need to be very strategic. We need to be tactical. And we need to act.

Джон Браун (John Brown - американский борец за отмену рабства) отдал жизнь напрасно? С одной стороны можно сказать, что да. Его проект потерпел неудачу. Но, с другой стороны, можно сказать, что он подготовил намного более значимые вещи. Нат Тернер (Nat Turner - американский лидер восстания рабов) отдал жизнь напрасно? А узники концлагеря Собибор зря потеряли жизни? С одной стороны, да. С другой стороны, можно сказать, что они сделали то, что было правильно и необходимо. И мы должны помнить вот что: те ,кто принимал участие в восстании в варшавском гетто имели больше шансов выжить чем те, кто подчинялся. Когда всю планету разрушают, твое бездействие не спасет тебя. Нужно выбирать жизнь в более широком понятии этого слова. Нужно решиться действовать во имя спасения планеты. Поистине, она - наш дом.

Что означает "открытое/легальное движение" и "подполье"?

В ГЭС мы используем эти понятия чтобы различать две части движения. "Открытый" или "легальный" относится к той части движения сопротивления, которая открыто работает и действует более или менее в рамках законов государства. Это означает, что обычно открытая деятельность ограничена ненасильственными методами. ГЭС - это открытая и легальная организация; мы действуем публично и не пытаемся скрыть ни себя ни наших желаний, потому что открытость и много членов делают открытую организацию эффективной.

"Подпольный" относится к тем частям движения сопротивления, которые действуют скрытно. Обычно эти группы для достижения своих целей используют более воинственные и насильственные приемы, такие как разрушение собственности, и саботаж. Использование эти тактик делает их явными врагами государства, что делает безопасность и секретность очень важными для подпольных групп. Исторически, у таких групп вырабатывается строгий процесс отбора членов, чтобы иметь уверенность в том, что рекруты подготовлены к нелегкой работе в подполье физически и психологически, что они готовы к схваткам и другим важным занятиям включая культуру безопасности.

Культура безопасности в открытой организации также важна для поддержания эффективности открытой группы.

ГЭС является исключительно открытой организацией. Мы не станет отвечать на какие бы то ни было вопросы касательно чьего-либо желания вступить и организовать подполье. Мы не хотим принимать участие в деятельности какого бы то ни было подполья и не хотим знать о его существовании. Мы делаем это для безопасности всех участников Глубинного Экологического Сопротивления.

Что такое "культура сопротивления"?

Культура сопротивления существует, чтобы поощрять и продвигать организованное политическое сопротивление, подпитывать волю к борьбе. Она помогает людям преодолеть их физиологическое отождествление себя с системой (привязанность к системе) подавления и создать новое восприятие себя основанное на солидарности и самоуважении. Она предоставляет эмоциональный комфорт работающего сообщества, которое верит в сопротивление, а также интеллектуальную, яркую атмосферу, которая мотивирует на анализ, обсуждение и развитие политической осознанности. Она производит на свет такие культурные продукты как поэзию, песни и произведения искусства на тему сопротивления. Она созидает новые структуры (управления), которые придут на смену павшим органам коррумпированной власти. Также она предоставляет моральную и материальную поддержку борцам на передовой и политзаключенным.

Почему мне нужно предпринимать масштабные действия против системы при том, что почти никто этого не делает, особенно в развитых странах?

Деррик Дженсен: Потому что наш мир убивают. И поскольку члены так называемого "первого мира" прежде всех получают от этого выгоды. Это не дело бедных быть на передовой опять. Это не дело коренных народов выходить на огневой рубеж. Природе нечего делать на передовой. Мы получаем блага цивилизации и остановка системы - это наша ответственность.

MEND (Движение на освобождение дельты реки Нигер) сумели сократить выработку нефти на 30-40% в Нигерии. Они поступили так, потому что любят свою землю а землю разрушают. Мы имеем намного большие ресурсы в нашем распоряжении. Наша ответственность - использовать эти ресурсы и привилегии, чтобы прекратить убийство планеты.

Что отличает анти-цивилизационные движения от других народных движений, которые были успешно повергнуты шпионами и подстрекателями? Что, есть новые стратегии и тактики, которые способны противостоять этим новым системам и технологиям?

Деррик Дженсен: Откровенно говоря, нет. Сегодня у активистов есть огромное затруднение по сравнению с прошлым, мы живем в век тотальной слежки. Возможности наблюдения и убийства на расстоянии существенно возросли по сравнению с прошлым. Сравнить например силу государства нацисткой Германии. Технология отпечатка пальца была для них новой. У них даже близко не было такой возможности слежки, какой располагают современные государства. У них были только примитивные компьютеры. Они не имели программ распознающих голос, у них не было программ. Так что власть имущие обладают огромными преимуществами по отношению к народным движениям.

Коренные народы и традиционные движения сопротивления имели свои безопасные деревни. Они располагали необжитыми местами. Сегодня такого нет. Индейцы сегодня конечно имеют преимущество того, что они не выделяются среди толпы так как 500 лет тому назад. Текумсех не смог бы ходить по Филадельфии и не быть узнанным. Такое преимущество сегодня есть.

Но наибольшее преимущество, которым сегодня располагает народ, это то, что изобилию конец. Век дешевой нефти ушел. Империи - на пути к развалу. Раньше казалось, будто при распаде цивилизации любой, даже хоть немного сопротивляющийся ей, будет немедленно приставлен к стенке. Но сейчас, кажется, будто с развалом цивилизации, ее императоры не могут доставить почту, и уж тем более не могут сохранять тот уровень угнетения, которым им удавалось удерживать против врагов империи. Вспомните о развале Советского Союза, он просто развалился, вместо того чтобы проводить чистки и репрессии. У СССР не было ресурсов.

Даже США разваливаются. Государство не может даже содержать в порядке водопровод и дороги. Правительства штатов и федеральное правительство больше не могут оплачивать колледжи. Власть имущие не имеют денег и не имеют ресурсов и эти ресурсы никогда не вернутся.

Если бы кто-то раньше уничтожил важный узел инфраструктуры, то люди у власти смогли бы это исправить. Но сегодня правительствам мира не хватает денег. Чем больше денег они тратят на восстановление, тем меньше первичного вреда природе они приносят.

Движение сопротивления очернят, сделают козлом отпущения и выставят эко-террористами в масс-медиа. Есть ли альтернатива, которую можно противопоставить этому?

Деррик Дженсен: Альтернативные каналы информации есть, но противопоставить их этой чернухе? Нет. Альтернативные каналы страдают безразличием и и полны взаимной вражды. Более широкий вопрос: существует ли информационное поле поддерживающее серьезное сопротивление в борьбе против убийства планеты?" И ответ: к сожалению нет. Даже так называемые "экологические" журналы рьяно упираются, отказываясь продвигать что-либо кроме компоста и велосипедов. Скорее, я сказал бы, многие читатели отказываются. Одна из целей [Глубинного Экологического Сопротивления] - помочь создать литературу сопротивления - абсолютно необходимую литературу сопротивления - это поможет создать значимую медиа-платформу для сопротивления. Нужны все форматы: от комиксов до книг, от граффити до кухонных разговоров. Нам нужно обсуждать это открыто. Один из чрезвычайно важных импульсов к развитию сопротивления - разговоры о сопротивлении. Это реальность каждого движения сопротивления в прошлом и останется реальностью до тех пока будут сущствовать движения сопротивления. Мы должны выложить все варианты на стол и открыто обсуждать их, честно, рьяно.

Существует ли солидарность и поддержка для тех, кто лишился свободы за активизм? Существует ли поддержка для семей активистов, если кормилец-активист окажется в тюрьме?

Деррик Дженсен: На первый вопрос, ответ - да. Например, организация Черный Крест Анархистов оказывает поддержку и существует множество организаций занимающихся именно этим. Но по правде, нам нужно построить намного более сильную базу поддержки. Поддержки узников сильно не хватает. И оказать простую помощь весьма легко. Моя мама, каждый год пишет письма политическим узникам на их дни рождения и на день зимнего солнцестояния. Многие из этих людей находятся в тюрьме уже по 30-40 лет и ее письма, могут быть третью-четвертью всей получаемой ими корреспонденции в год. Организации существуют, но им нужно быть намного сильнее. Что до поддержки семей, то такого нет. Но должно быть. Это должны и могут делать люди в открытых организациях. Мы в этой книге делаем сильный акцент на то, что не всем нужно предпринимать серьезные нелегальные действия. Но нам нужна культура сопротивления, а частью культуры сопротивления является сильная система поддержки людей на передовой. Нам нужна система поддержки бойцов фактически отвоевывающих для нас планету. Это должно быть и пока этого нет.

У вас есть адвокаты готовые помогать нам, консультировать нас, когда мы будем действовать?

Сейчас мы занимаемся построением юридической службы. Нам нужны волонтеры для этой и для других задач.

Как я могу принять на себя риск быть схваченным, если это означает, что я больше не увижу моей семьи, любимой/любимого, детей в такие трудные времена?

Деррик Дженсен: Ничто в этой книге не должно сподвигнуть кого-либо на то, к чему он не готов. Более того, ничто тут написанное не должно толкать людей на нелегальные действия (признавая конечно, что фактическая невиновность в совершении преступлений не является гарантией отсутствия наказания со стороны власти). Мы уже не раз говорили, что культура сопротивления может проявляться во множестве способов, огромное число дел и мероприятий, в которых ты можешь принимать участие, не несут в себе даже близко такого риска как подпольный активизм. Если ты прежде всего не хочешь быть пойман, то есть множество возможностей для активизма без риска.

Но помни, что когда репрессии государства сильно ухудшаются, открытая и легальная деятельность не дает гарантий неприкосновенности. Чаще всего в тюрьму бросают публичных деятелей, писателей, организаторов. Люди в подполье, не известные общественности, иногда в большей безопасности.

Однако возможно, что нам нужно развернуть этот вопрос. "Ты готов рискнуть тем, что не останется рыбы в океанах?" Если все будет продолжаться так, как оно идет, то к 2050 году рыбы в океанах не останется. Земноводные вымирают. Перелетные птицы уже вымирают. Планета умирает. Ты хочешь рискнуть этим?

Это не теоретические изыски. Когда промышленность начнет рушиться, я умру. Моя жизнь зависит от высокотехнологичных лекарств. Но есть вещи поважнее моей жизни.

Если мы эффективно выступим против власти, не станут ли репрессии еще жестче?

Деррик Дженсен: Они усилят репрессии, но это не причина сдаваться. Так работает авторитаризм и власть: они внушают своим жертвам страх перед активными действиями. Они укрепляют мышление: "Если я его оставлю, моего мужа-насильника, мой сутенер может меня убить." И это очень важная причина, чтобы не сопротивляться.

Этот вопрос открыто показывает известную нам правду: основа нашей культуры - сила. И первая причина, по которой мы не хотим сопротивляться - это страх перед этой силой. Мы знаем, что если мы будем решительно действовать чтобы защитить те места и тех животных, которых мы любим, или если мы будем решительно бороться за прекращение эксплуатации бедных корпорациями, власть имущие нагрянут на нас всей мощью государства. Мы можем сколько угодно рассуждать о мифической демократии в нашем обществе. Мы можем сколько угодно говорить, что люди хотят, чтобы ими правили. Но в конце концов ты просто ты эффективно сражаешься с властью и она пытается тебя убить. Это нужно четко озвучить, чтобы быть способными реально видеть ситуацию. А ситуация такова: власть убивает планету и эксплуатирует бедных, убивают бедных и не прекращают, потому что мы боимся.

Но среди нас есть те, кто готов действовать несмотря ни на что. Никогда нельзя недооценивать серьезность попыток остановить властителей. И еще нужно очень ясно представлять серьезность того, что происходит в мире. Если ты читаешь эту книгу, то наверное понимаешь, в насколько отчаянном положении мы находимся.

Какое наследие мы оставим потомкам после себя? Как ты хочешь, чтобы на нас смотрели будущие поколения? Ты хочешь быть тем, кто знал, что нужно было делать, но не делал из-за страха? Или ты хочешь, чтобы тебя запомнили как человека, который боялся, но поступал правильно все равно? Бояться нормально. Почти все, кого я знаю, боятся время от времени. Но работа на правое дело дарит такую сильную радость и восхищение! Тот факт, что власти воспользуются своей силой против сопротивления, - это не причина отказываться от сопротивления еще до его начала. Это причина действовать очень, очень обдуманно.

Что случилось с теми, кто пытался использовать насилие? Фред Хемптон (Fred Hampton), Лора Вайтхорн (Laura Whitehorn) и Сюзан Розенберг (Susan Rosenberg) - это лишь немногие из тех, кто прибегли к силе и в результате подставили, посадили в тюрьму или убили. Вы говорите, что у каждого есть роль. Что вы думаете о том, что вы предлагаете другим то, чего сами делать не будете?

Деррик Дженсен: Участвовать в легально или подпольной деятельности - это не вопрос большего или меньшего риска. Когда репрессии станут неприкрытыми, именно участники открытого движения будут под ударом властей. Эрих Мухсам (Erich Mühsam) действовал легально. И Кен Саро-вива Ken (Saro-wiwa) тоже. Как и многие писатели. Это наша роль. Наше дело - нацепить себе на грудь здоровенные мишени, чтобы оказать помощь культуре сопротивления. Наша роль - быть на виду. И, конечно же, если ты на виду, то ты не можешь быть и в подполье тоже; между открытой и подпольной организациями и их работой должен быть непроницаемый барьер. Это основа культуры безопасности.

Мы никого не просим делать то, чего они не хотят. Мы вообще не просим никого делать что-либо конкретное. Каждому из нас нужно найти свою собственную роль исходя из своей самостоятельной оценки рисков и имеющихся склонностей и талантов.

Власти будут давить, если мы будем сопротивляться. И неважно будет сопротивление насильственным или ненасильственным. Сопротивление ведет к риску и мести властей. Нашей планете нужно именно сопротивление.

Цивилизация - это единственное, что удерживает жестоких преступников от изнасилований и убийств. Кто защитит мою семью, если цивилизация падет?

Деррик Дженсен: Несколько лет назад я получил письмо от полицейского из Чикаго. Он читал книгу "Эндшпиль" (Endgame) и ему там все понравилось кроме одного: я слишком жестко критиковал полицию. Он писал: "Наше дело - защита людей от социопатов и именно этим я и занимаюсь каждый день." Я ответил: "Я считаю, что это классно, что вы защищаете нас от социопатов. Когда дом моей мамы ограбили, первое, что пришло ко мне в голову, было позвонить копам. Когда мой дом обчистили, я передал дело полиции. Оень хорошо, что Вы защищаете нас от социопатов. Проблема только в одном: вы можете нас защитить только от бедных социопатов, но не можете защитить от богатых социопатов."

После Бхопала (Bhopal), Уоррена Андерсена (Warren Anderson) судили и признали виновным заочно за жестокости в управлении компанией Union Carbide. Его приговорили к повешению. А США отказывают в его экстрадиции. Будь моя воля, все люди связанные с убийственным разливом нефти в заливе были бы приговорены. Это стало бы частью работы государства. Но напротив, одной из важнейших задач правительства является защита богатых социопатов от ярости всех остальных. Кто защищает индийских фермеров от Монсанто? Кто защищает фермеров в США от Cargill и ADM?

Мне удалось принести пользу группе американцев мексиканского происхождения пытавшихся остановить еще один сброс токсичных отходов в их районе. Токсичные отбросы были кончено же откуда-то издалека. Разговор перерос в обсуждение того, каково было бы если бы полиция и прокуратура поддерживали бы не диктатуру далеких корпораций, а желания местных общин. Что если бы они законодательно и силой утверждали зоны свободные от рака? Или зоны свободные от изнасилований? Или зоны без сплошной вырубки лесов? А потом все посмеются, т.к. все знают что такого никогда не будет. А что если бы общины начали формировать группы самозащиты и ополчение и сказали бы: "тут у нас будет зона без рака, без изнасилований, без дамб" Что произошло бы?

Вот именно об этом мы и говорим в этой книге. Мы хотим, чтобы наши населенные пункты были свободным от рака, от изнасилований, от дамб. И нам нужно остановить социопатов причиняющих нам страдания.

При развале гражданского общества основанного на патриархии все может стать намного хуже. Посмотрите не Демократическую республику Конго где происходили организованные массовые изнасилования. Что делать с этим? Готовиться сейчас. Именно поэтому мы подчеркиваем в этой книге, что у революционеров должен быть хороший характер. Мой друг занимающийся экологическими исследованиями, говорит, что он ею занимается потому, что все становится все более хаотичным и, чтобы хотя бы какие-то возможности сохранились. Если через 20 лет не стает медведей гризли, то они покинут нас навсегда. То это же касается и большеголовой форели и девственных лесов. Если через 20 лет их не станет, то их не станет навсегда. Но если они останутся, то кто знает, что случится через 20 лет... То же самое верно и в отношение отношений людей в социуме: когда все становится очень непредсказуемым, а события непредсказуемыми. Тогда нужно иметь уверенность, что в обществе есть нужные идеи. Именно поэтому мы настаиваем на отсутствии грызни внутри организации, полном неприятии насилия над женщинами, полностью отвергаем расизм. Потому что, когда обрушится гражданское общество, мужчины начнут больше насиловать, а защищать женщин нужно уже сейчас, а не потом.

Есть два похода к этой проблеме. Один из них - это цитата из Андреа Дворкин (Andrea Dworkin), "Молюсь обращаясь к женщинам 21-го столетия: ожесточите сердца свои и научитесь убивать." Т.е. женщинам нужно научиться самозащите, сформировать организации по самозащите и быть феминистками. Мужчины должна стать вернейшими союзниками женщин. Они должны принять позицию полного неприятия насилия над женщинами.

Тот же принцип верен и в отношении преступлений основанных на расовых предрассудках. При обрушении экономической системы, те, кому система дала больше прав и вознесла их на вершину, начнут винить всех остальных (возьмем, например, Бостонское чаепитие). Как писал Ницше: "Не бывает ненависти к тому, кого презираешь." До тех пор пока твои права не попраны, ты можешь презирать всех, кого эксплуатируешь. Но как только твои права под угрозой, презрение превращается в открытую ненависть и насилие. При обрушении цивилизации мы станем свидетелями возрастания насилия мужского типа. Мы увидит рост насилия против сопротивляющихся, так против всех не белых. Это можно наблюдать уже сегодня.

По не белым мой ответ - учитесь защищаться и формируйте организации по самозащите. А дело белых - стать вернейшими союзниками жертв притеснения со стороны белых.

Было много движений сопротивления, которые формировали организации по самозащите и свою полицию. ИРА выступала в качестве местной полиции, испанские анархисты организовывали собственную полицию в некоторых больших городах, а Gulabi Gang организует женщин для защиты себя и своих районов от полиции и мужского насилия. Нам нужно нечто подобное. Нам нужны организации по самозащите для защиты от агрессии и насилия людей и живых существ. Эти нападения будут продолжаться до тех пор, пока мы их не остановим.

Скажем прямо, цивилизация - нездоровое общество. Цивилизация - это очень конкретная, иерархичная организация основанная на "власти над". Разрушение цивилизации, снос структуры власти не означают конец общественного порядка. В результате мы получим больше справедливости, больше власти на местах, больше демократии (народовластия), больше прав человека. Не меньше.

А цивилизация не восстановится?

Деррик Дженсен: У меня есть несколько ответов на этот вопрос. Первый ответ - нет, это будет один окончательный снос. Легкодоступные залежи нефти уже не существуют. Еще одного века нефти уже не будет. Еще оного века природного газа уже никогда не будет. Не будет бронзового или каменного века. Далее, не будет высоких кораблей, т.к. еще очень очень долго не будет высоких деревьев. Эта культура разрушила настолько много, что основания для построения подобной цивилизации больше нет. Почвы больше нет. Нет, уже никогда не будет такого подъема цивилизации. Могут быть отдельные люди с высоким самомнением, которые сохранят небольшие цивилизации, но уже никогда не будет такого как сейчас.

Второй ответ. Я вообще думаю, что вопрос некорректный. Это как если бы вы проснулись посреди ночи от воющих сирен, криков семьи, которую насилуют, поглядеть вверх в лицо мужика с топором стоящего над вами... а затем поворачиваетесь к вашему партнеру лежащему рядом и спрашиваете: "Дорогая (дорогой), как нас сделать так, чтобы убийцы с топорами не вломились к нам в дом завтра?" У нас кризис и нам нужно разбираться с ним. Хотел бы я чтобы у нас было время подумать на досуге, не восстанет ли эта цивилизация вновь, но это непозволительная роскошь. Сейчас, задача - остановить убийство планеты этой культурой. Те, кто придут после нас, вот они пусть волнуются на этот счет.

Этот вопрос напоминает мне еще один вопрос, которые мне однажды задали: "Сколько ты думаешь нам осталось?" Я просто показал на рядом стоявшую девушку рукой и сказал: "Предположим, что ее зверски пытают вон в той комнате. Мы слышим ее крики. Сколько еще времени нужно дать мучителям, прежде чем мы должны начать действовать?" Жестокая несправедливость окружает нас уже сегодня. Вот прошел один день и исчезло 200 видов живых существ. Сколько времени им оставалось? Ни секунды. Для них не стоит вопрос, восстанет ли цивилизация вновь. Вопрос в одном: что мы можем сделать сейчас чтобы их защитить. Мы видим зло и мы должны остановить его.

Что мне отвечать, если кто-то говорит: "Я хочу сформировать подполье, присоединиться к подполью, создать тайную базу и т.д."

Скажите: "Мы - открытая и легальная организация. Мы не хотим быть в этом замешанными. Мы не отвечаем на чьи-либо вопросы о желании отдельного человека сформировать или присоединиться к подполью."

Немедленно прекращайте разговоры, если нарушается безопасность. Иногда вам самим предстоит прерывать разговор.

Не говорите о подполье, так будто оно реально существует. Говорите о возможно существующем, гипотетическом подполье, которое вполне легко может существовать, а может и не существовать. Не говорите ничего, что можно трактовать так, будто вы располагаете связями с реально существующим подпольем."

Why hasn't DGR taken a stance on vaccines, 9/11, or any conspiracy theories?

Radical social movements tend to attract people who hold fringe beliefs. While we would never dictate what a person chooses to believe personally, DGR is strategic in what controversies and beliefs we hold positions on and in how we spend our time and energy. These beliefs do nothing to further DGR in achieving our goals and could alienate comrades and potential allies. Members who hold such views are expected to refrain from presenting or debating them while representing or engaging in DGR.

Global warming is a reality, and is referred to in the foundational texts of the DGR organization.

Some fringe beliefs, such as Holocaust denial, are in violation of DGR Principles and Code of Conduct and disqualify believers from membership.

For more questions and answers, see Deep Green Resistance: An interview with Derrick Jensen and Rachel Ivey.